В землячестве свои, конечно, трудности, Порой не знаешь и с чего начать. Тошнит в столице Вас от бесприютности, Пора бы с беспризорностью кончать.

Я сам лежу в могиле на окраине, Прижатый новостройкою к крестам. Вороны - вот и все мои охранники, Гагарин стал не нужен землякам.

Я вижу - рассыпается землячество, Ведь это ясно даже под землёй, Видна мне не работа, а делячество, Теперь Вас не зовут одной семьёй.

Всё в прошлом: и родство, и единение, А ныне - лишь унынье и раскол, Бесследно исчезает поколение, Что прежде вёл по жизни комсомол.

Дряхлеют дети Паленги и Ворзунги, Их не узнать среди седых бород. Угасли песни и утихли лозунги, По кругу шапка смертная идёт.

Выходит, что я в лучшем положении: Отвергнув прочь забвения труху Здесь ощущаю признаки брожения И явного в собратстве разложения, Что там у Вас творятся наверху.

Вы ж, северяне, прежде крепью славились, Единством, побратимством коренным. Так, вожжи отчего ж в руках ослабились И ваши чувства обратились в дым?!

Четыреста умов, идей четыреста - Неужто трудно слить их все в одну, Чтобы смогли в дела благие вырасти, Не омрачающие Север и Двину?!

Пусть голос мой услышанным Вам явится И ваши уши зовом обожжёт, Народ поморский, где б он ни был, славится Тем, что он Малой родиной живёт!"